2. Предотвращение страха

Из сказанного выше следует, что на первом плане в воспитании мужества должно быть одно: правильное, принципиальное отношение к своему долгу.

О том, насколько властно и в то же время естественно воздействует на волю советского гражданина чувство долга — сознание единства своих интересов с интересами Родины, говорил М. И. Калинин:«...Именно любовь к жизии в Советской стране, с советским народом, когда такой жизни угрожает опасность, когда за ее сохранение идет борьба не на жизнь, а на смерть, заставляет гражданина Страны Советов терять боязнь к смерти, ее пересиливает стремление человека сохранить жизнь советского народа и тем самым как бы навечно сохранить и свою жизнь»[23]. Такое отношение к своему долгу возможно для цельной натуры, когда одна мысль о сделке со своей совестью вызывает отвращение, когда право смотреть прямо в глаза своим товарищам и начальнику столь дорого, что лишиться этого права,—значит лишиться жизни. Для такого ревностного отношения к своей чести необходимо, чтобы офицер был воспитан в духе беззаветной преданности делу коммунизма, своей Родине, Коммунистической партии, был морально подготовлен к тяжелым испытаниям.

Второе, что обусловливает бесстрашие, — это глубокие военные знания, широкий тактический кругозор. При хорошей тактической подготовке офицер имеет возможность: видеть дальше и глубже, то есть больше предвидеть, что сводит к минимуму неизвестность, питающую чувство страха? быстрее ориентироваться в обстановке, что дает необходимые данные для принятия обоснованного решения: быстрее принять твердое и разумное решение, что прекращает борьбу мотивов, а следовательно, и ликвидирует состояние страха.

Особо следует остановиться на моменте внезапности.

Если страх порождается неизвестностью и неожиданным появлением угрожающих событий, то из этого следует, что внезапность устрашающим образом действует на человека. Отсюда вытекает, что чем лучше человек ориентирован в обстановке, тем менее неожиданными будут для него действия противника, тем менее он будет подвержен чувству страха.

Для этого офицер должен быть прежде всего воспитан так, чтобы с его стороны была исключена всякая беспечность. Можно определенно сказать, что большая часть случаев неожиданности является следствием беспечности. Отсюда и необходимая требовательность к офицеру в отношении всевозможных мер обеспечения, в первую очередь — разведки. Затем речь идет о воспитании офицера в таких условиях, в которых чаще всего может сказываться внезапность, чтобы он тренировался как в наилучшей организации мер обеспечения, так и в отражении внезапного нападения противника.

Внезапность чаще всего возможна в условиях, в которых затруднено ориентирование. Если тренировать офицера в ориентировании в наихудших условиях, то тем самым будут исключены для него многие случаи внезапности. Поэтому тактические занятия ночью, в лесу, в горах, в тумане и т. п. должны еще в мирное время дать офицеру опыт ориентирования в наихудшей обстановке.

Тактические учения, проводимые в сложной обстановке, часто создаваемые по ходу занятий критические положения воспитывают офицера подготовленным для действий в условиях, изобилующих всякими неожиданностями, что придает ему уверенность и смелость. Имея опыт быстрого ориентирования в таких условиях, он будет меньше подвержен страху, возбуждаемому внезапностью.

Еще в мирное время благодаря всесторонней подготовке офицер должен хорошо представлять себе условия современного боя, будущего противника, его оружие, плотность огня, характер боевых действий и т. д. Нельзя преувеличивать силы противника, но и малейший намек на шапкозакидательство совершенно недопустим. Знание условий современной войны, наиболее полные сведения об обстановке данного боя способствуют предупреждению страха.

Однако представление о бое, близкое к действительности, еще не решает вопроса, если человек не представляет себе своей роли в этой обстановке, не знает, какими силами он обладает, чтобы бороться в этих условиях. Когда человек сам себя не знает, то есть не уверен в себе, не закален в тревогах и испытаниях, то как бы хорошо он ии знал внешние условия, возникающая б момент наибольшей опасности тяжелая борьба мотивов неизбежна.

В мирное время эта закалка достигается суровой требовательностью к офицеру, когда он привыкает постоянно чувствовать ответственность, когда от него требуют постоянной готовности к испытаниям и лишениям, чтобы не уронить своего достоинства воина и гражданина.

Воспитанием создают такое состояние сознания, которое характеризуется как «небоязнь боязни», как готовность преодолеть любую опасность, выдержать любое испытание для достижения намеченной цели.

Если человек мысленно готов к борьбе, то он тем самым укрепляет в себе уверенность в исходе этой борьбы, иначе он бы не готовился к ней. А кто мысленно готов к борьбе, тот по существу и храбр. Ведь простой житейский опыт подтверждает, что порой и сильный человек может оказаться малодушным ввиду опасности, коль скоро он о ней не думал, и, наоборот, человек не будет совершенно беспомощным, если он думал о ней, готовясь встретить ее.

Готовность к испытаниям ни в коем случае не означает пассивного отношения к ним. Она носит активный характер, заставляющий преодолевать опасности и с честью их переносить. Для человека вообще, тем более для офицера пассивное, хотя бы и невольное ожидание опасности является просто оскорбительным.

Третье, что может предотвратить страх, — это деятельность воина как по предупреждению самой опасности, так и в борьбе с нею, когда она уже возникла.

Чтобы исключить пассивное отношение к опасности, необходимо развить в офицере такое чувство достоинства, которое несовместимо с пассивным ожиданием событий.

Малейшие послабления требований к офицеру в вопросах чести и достоинства ведут к печальным результатам. Если в мирных условиях человек ставит на первый план личные интересы, забывает о своем достоинстве и вступает с собой в сделку, то в условиях, действительно угрожающих его жизни, он вряд ли подумает о своей чести. Кто допускает противное, тот, повидимому, считает воспитание делом, лишенным всякой логики, ибо нельзя же, здраво рассуждая, допускать, что человек, которого пугает малейшее препятствие на его пути, вдруг окажется таким смелым, что безо всякой подготовки одолеет крупный барьер.

Готовность человека к испытаниям будет тем большей, чем лучше он представляет себе условия, в которых придется переживать эти испытания. Разумеется, абсолютного соответствия представления об условиях тому, что будет в действительности, трудно добиться. Из этого же следует, что чем меньшей будет разница между воображением и действительностью, тем меньшим будет и страх, чем больше закален человек, тем ближе его воображение будет к действительности.

Чтобы закалить волю офицера для действий в боевой обстановке, необходимо, чтобы его подготовка протекала в условиях, наиболее близких к боевой действительности. В этом отношении заслуживают внимания такие методы, как занятия с боевой стрельбой, когда подразделения двигаются в «атаку», прижимаясь к своему огневому валу. Также закаляют волю, готовя ее для преодоления страха, физическая культура и спорт, преодоление естественных препятствий.

Воспитание в духе активных и смелых действий приводит к тому, что офицер более объективно оценивает обстановку, как об этом уже говорилось в главе о тактической подготовке. Следовательно, он сможет быстрее и лучше оценить обстановку, чтобы принять возможно скорее правильное решение. Быстрое и целесообразное решение предполагает ту особенную инициативу, которую в сочетании со скоростью ее проявления принято называть находчивостью. Такое денное качество, как находчивость, необходимо максимально развивать в офицере, поощряя во всех отраслях его боевой деятельности, особенно в тактической подготовке.

С точки зрения уменьшения разницы между воображением и действительностью первый бой, в котором участвует человек, оказывает на него исключительное влияние: он начинает представлять себе хотя бы пределы тех напряжений, которые вызывают у него явления боевой обстановки. Командир, зная, что данный офицер впервые участвует в бою, должен уделить ему особенное внимание, чтобы он легче перенес это испытание и был лучше подготовлен к последующим боям.

Необходимо учесть, что в бою не всякое явление действительно опасно, во всяком случае не все одинаково опасно. Опытный воин это хорошо знает, поэтому он объективно оценивает явления боя и, не растрачивая попусту энергию, лучше себя чувствует.

«Есть у меня командир роты Вахтиков, — говорит полковник Демин в своих записках. — Это один из самых храбрых офицеров, когда-либо встречавшихся мне. Храбр он без аффектации. Во время боя он столь же спокоен и нетороплив, как в самой обычной обстановке...

Однажды несколько молодых офицеров, только что прибывших в дивизию и побывавших с Вахтиковым в бою, стали выражать восхищение его храбростью.

— Я так же храбр, как и вы, — отвечал спокойно Вахтиков, —  разница между нами только в том, что у меня есть солдатские навыки...

Малоопытному солдату почти всегда кажется на поле боя, что опасность ждет его отовсюду... Опытный же, бывалый солдат всегда «прочтет» поле боя, всегда определит, где подлинная опасность и где опасность воображаемая. Это его солдатский, боевой навык...

Прав Вахтиков: личное мужество должно сочетаться с опытом и навыками, благодаря которым бывалый солдат определяет, скажем, место разрыва снаряда по свисту его в полете. Нередко то, что кажется офицеру-новичку огромным испытанием храбрости, ни в малейшей степени не является таким испытанием для опытного офицера, потому что он видит, предугадывает, понимает поле боя, в чем по неопытности не всегда может разобраться новичок»[24].

Необходимо помочь молодому офицеру поскорее и лучше овладеть этим солдатским навыком. Уже в мирное время надо привить этот навык молодому офицеру, научить его «читать» поле боя. Это могут и должны сделать участвовавшие в Великой Отечественной войне старшие командиры. Опыт войны, обобщенный в уставах и наставлениях, а также в специальной литературе, каждый советский офицер должен глубоко изучить и усвоить.

Знание обстановки, как уже можно было видеть в начале настоящей главы, или исключает борьбу мотивов, или обусловливает быстрое завершение ее в положительный исход. Отсюда следует, что чем больше офицер изучает обстановку и лучше в ней ориентирован, тем полнее у него данные о ней, для того, чтобы исключить возможно большее число неизвестных, а следовательно, и случаев неожиданностей.

Офицер каждый раз перед боем представляет себе, какая мажет сложиться обстановка, какие возможны варианты решений при тех или иных обстоятельствах. Трудно ожидать, что удастся все в точности предвидеть, но далее отдаленное представление о могущих развернуться событиях увеличивает мобильность офицера, его готовность встретить опасность в наихудших для себя условиях. Такая готовность в значительной мере предотвращает страх или обусловливает его более быстрое преодоление, следовательно, обеспечивает и сохранение самообладания.

Можно сказать, что и страх и беспечность, которая, на первый взгляд, кажется бесстрашием, имеют в своей основе непонимание обстановки. Наоборот, и осторожность, и смелость являются результатом того, что человек ясно понимает, чего в данной обстановке можно ожидать и что можно предпринять. У храброго воина осторожность органически сочетается со смелостью.

Одной из существенных мер, могущих предотвратить у подчиненных появление страха, является правильная расстановка сил. Очень важно так распределить коммунистов и комсомольцев, опытных солдат по подразделениям, чтобы они мот л и охватить своим влиянием наибольшее количество солдат.

В боевой обстановке начальник, всячески поощряя смелые решения и действия, обязан предостерегать при этом от недооценки противника и от самоуспокоения при успехах. При всяком удобном случае он должен справляться о том, что знает офицер об обстановке и как он ее оценивает, интересоваться, насколько офицер предвидел то или иное обстоятельство. Благодаря этому начальник настораживает офицера, заставляя его думать о всевозможных положениях, таящих в себе какую-либо серьезную опасность.

Можно все же представить себе, что при всех этих условиях, при всей смелости и осторожности офицера он попал с подразделением в какую-нибудь серьезную беду. Из этого вовсе не следует, что можно считать весь труд офицера и его начальника напрасным. Во-первых, при другом отношении к делу вероятность попасть в опасное положение была бы значительно большей. Во-вторых, и в данном положении опасность окажется меньшей, хотя она и не была предвидена. Чтобы уяснить себе это, можно вообразить такой случай.

Один офицер, поспешно занимая рубеж для обороны, предусмотрел все возможные направления, являющиеся танкоопасными, другой же офицер их не учел. Но из-за отсутствия ряда разведывательных данных или по каким-нибудь другим причинам первый офицер также не учел, что в одном месте могут появиться танки противника. Если бы они появились в этом направлении, то могли бы оказаться полной неожиданностью как для одного, так и для другого офицера. И все же положение первого офицера значительно лучше второго, потому, что благодаря предвидению, хотя бы и недостаточно полному, он исключил большое число неизвестных и в какой-то мере был подготовлен к отражению танков. Это дает ему возможность быстро принять правильное решение, в то время как второй офицер будет теряться в большом количестве неизвестных, что, естественно, отразится на быстроте принятия решения и на его качестве.

Данные об обстановке, кроме своих личных наблюдений и сведений от организуемой им разведки, офицер получает у начальника при общении с ним. В этом общении начальник передает подчиненному то чувство, с которым он сам воспринимает и оценивает обстановку, как он воображает себе условия для решения задачи, которую ставит своему подчиненному. При этом он должен быть в высшей степени принципиальным и правдивым, чтобы не преуменьшать и не преувеличивать опасность. Недальновидному начальнику может казаться, что если он преуменьшит перед подчиненным угрожающую опасность, то легче будет мобилизовать его волю, меньше усилий понадобится на то, чтобы приступить к выполнению задачи. На самом же деле, когда перед офицером обозначится большой разрыв между воображаемой и действительной опасностью, он окажется не подготовленным к тому, с чем столкнулся в реальной обстановке. Однако нельзя и преувеличивать опасность потому, что это вызывает излишнее напряжение моральных сил, которые начальник обязан всячески беречь.

Подготовить подчиненного к предстоящим испытаниям это не только воздействовать на его воображение, чтобы приблизить его к действительности. Это значит вместе с тем и внушить ему такую уверенность, которая необходима для решения и действий, соответствующих характеру данной обстановки.

Когда человек мысленно готовится встретить опасность, хорошо представляя себе ее и будучи уверен в своих силах, тем самым создаются условия, предотвращающие страх.