Глава 1 Нет большей лжи , чем смерть

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 1

Нет большей лжи, чем смерть

Мы освобождаемся от полученной нами информации. Одновременно мы испытываем триумф по поводу того, что узнали. Причиной наших неудач и поражений является только наше невежество. Основой поражения является тьма; когда есть свет, поражение невозможно - свет сам по себе означает триумф.

Первое, что я хотел бы сказать вам о смерти, это то, что нет большей лжи, чем смерть. Несмотря на это, смерть кажется правдой. Она кажется не просто правдой, но кардинальной правдой жизни - такое впечатление, что вся жизнь окружена смертью. Забываем ли мы о ней или пренебрегаем ей, смерть везде остается рядом с нами. Смерть находится даже ближе к нам, чем наша тень.

Мы даже строим нашу жизнь на основе страха смерти. Страх смерти создал общество, нацию, семью и друзей. Из-за страха смерти мы гонимся за деньгами, из-за него мы стали амбициозными и властолюбивыми. Как ни странно, наши боги и храмы тоже были созданы по причине страха смерти. Охваченные страхом смерти, некоторые люди молятся, стоя на коленях. Охваченные страхом смерти, некоторые люди молятся Богу, умоляюще протягивая руки к небу. В то же время ничто так не фальшиво, как смерть. Поэтому любая наша система жизни, основанная на вере в смерть, является ложной.

Откуда можно узнать о том, что смерть фальшива? Откуда узнать, что смерти вообще не существует? До тех пор, пока мы не узнаем это, страх смерти будет оставаться. До тех пор, пока мы не узнаем, что смерть есть фальшь, наша жизнь также будет оставаться фальшивой. Пока существует страх смерти, не может быть истинной жизни. Пока мы дрожим от страха смерти, мы не способны как следует проживать свою жизнь. Жить могут только те, для кого тень смерти исчезла навсегда. Как может жить испуганный и дрожащий ум? Разве возможно жить, когда смерть приближается с каждой секундой? Как можно так жить?

С каким пренебрежением мы бы ни относились к смерти, мы не сможем о ней забыть до конца. И при этом не важно, что мы размещаем кладбище за пределами города - смерть все равно проявит себя. Каждый день кто-то умирает; каждый день смерть добирается до кого-то, и она подрывает основу всей нашей жизни.

Когда мы наблюдаем чью-то смерть, мы вспоминаем о своей собственной смерти. Когда мы плачем над умершим, мы плачем не только по нему, но также от осознания нашей собственной смертности. Причиной нашего страдания, боли и горя является не только чья-то смерть, но также вероятность нашей собственной смерти. Смерть другого человека представляет собой одновременно нашу собственную смерть. А когда мы окружены смертью со всех сторон, как мы можем жить? Так жить невозможно. Если жить так, мы никогда не узнаем, что такое жизнь - ее радость, ее красота, ее благословение. Если жить так, мы не сможем достичь храма Бога, высшей правды жизни.

Храмы, которые были построены из-за страха смерти, не есть храмы Бога. Молитвы, которые были составлены из-за страха смерти, также не есть молитвы Богу. Только тот, кто переполнен радостью жизни, достигает храма Бога. Царство Бога исполнено радости и красоты, и колокола Божьего храма звонят только для тех, кто свободен ото всех страхов, для тех, кто бесстрашен. Из-за того, что нам нравится жить в страхе, это кажется трудным. Но такое невозможно - только одно из двух может быть правильным. Помните: если истинна жизнь, тогда смерть не может быть истинной, а если смерть истинна, тогда жизнь - это не более чем сон, ложь; тогда жизнь не может быть истинной. Эти две категории не могут существовать одновременно. Но мы держимся за обе. Такое чувство, что мы живы, и в то же время мертвы.

Я слышал об одном факире, который жил в уединенном месте. Многие люди приходили к нему с вопросами. Однажды к нему пришел один человек и попросил его разъяснить что-то по поводу жизни и смерти. Факир ответил: «Ты можешь узнать у меня о жизни; мои двери открыты для этого. Но если ты хочешь узнать о смерти, тогда иди в другое место, потому что я никогда не умирал и не умру. Я не переживал опыта смерти. Если ты хочешь узнать о смерти, тогда спроси тех, кто умирал, спроси тех, кто уже мертв». Потом факир рассмеялся и сказал: «Но как ты будешь спрашивать тех, кто уже мертв? И если ты попросишь меня дать тебе адрес умершего человека, я не смогу сделать этого. Потому что с тех пор, как я познал, что я не могу умереть, я познал также, что никто не может умереть, и никто никогда не умирал».

Но как нам поверить этому факиру? Каждый день мы видим, что кто-то умирает; каждый день случается смерть. Смерть представляет собой высшую правду; она проявляет себя, проникая в самые глубины нашего существа. Вы можете закрыть глаза, но независимо от того, как далеко она от вас, она все же видна. Независимо от того, убегаем мы от нее или нет, она все же окружает нас. Как мы можем убежать от этой правды?

Правда, некоторые люди пытаются убежать. Из-за страха смерти люди начинают верить в бессмертие души - просто из-за страха. Они не знают; они просто верят. Каждое утро, сидя в храме или мечети, они говорят: «Никто не умирает; душа бессмертна». Они заблуждаются, если они верят, что их душа станет бессмертной просто при помощи повторения этих фраз. Им кажется, что смерти можно избежать, все время повторяя: «Душа бессмертна». Смерти нельзя избежать при помощи повторений - только если вы знаете, что такое смерть, вы сможете ее избежать.

Это кажется очень странным, помните: мы всегда получаем противоположное оттого, что повторяем. Когда кто-то говорит, что он бессмертен, что душа бессмертна - когда он повторяет это - это указывает на то, что в глубине души он знает, что умрет, что должен будет умереть. Если он знает, что не умрет, тогда нет необходимости говорить о бессмертии; только тот, кто испуган, продолжает повторять это. Вы, наверное, знаете, что люди больше боятся смерти в тех странах, в тех обществах, которые чаще всего говорят о бессмертии души. Наша страна без устали твердит о бессмертии души, но разве найдется на земле какой-нибудь другой народ, который боялся бы смерти больше, чем наш? Вы не найдете другого народа, который был бы так испуган, как наш народ! Как можно примирить эти две противоположности?

Разве это возможно для людей, которые верят в бессмертие души, стать рабами? Они скорее умрут; они будут готовы умереть, поскольку знают, что смерти не существует. Те, кто знают, что жизнь вечна, что душа бессмертна, первыми полетят на Луну! Они первыми покорят Эверест! Они первыми станут исследовать глубины Тихого океана! Но нет, мы не из тех. Мы не покоряем Эверест, не летим на Луну, не исследуем глубины Индийского океана - и мы те люди, которые верят в бессмертие души! В действительности, мы так боимся смерти, что продолжаем повторять: «Душа бессмертна». И мы захвачены иллюзией того, что, если мы будем это повторять, это действительно произойдет. Ничто не случится просто при помощи повторения.

Вы не сможете избежать смерти, если вы просто будете повторять, что смерти не существует. Вам нужно будет узнать, что такое смерть, вы должны будете встретиться с ней лицом к лицу, ее нужно будет пережить. Вам нужно будет познакомиться с ней. А вместо этого, вы убегаете от нее.

Каким образом можно ее увидеть? Мы закрываем глаза, когда видим смерть. Когда по дороге проходит похоронная процессия, мать запирает ребенка в комнате и говорит: «Не выходи; кто-то умер». Кладбище обычно располагается за пределами города, оно редко попадается вам на глаза, чтобы вы не вспоминали о том, что вам тоже когда-нибудь придется умереть. И если случайно в разговоре вы упомянете о смерти, то вам запретят говорить об этом.

Однажды я гостил у одного санньясина. Каждый божий день он беседовал о бессмертии души. Я спросил у него: «Вы вообще понимаете, что каждый день приближает вас к моменту смерти?» Он ответил: «Об этом говорить нехорошо. Это плохая примета». Я сказал: «Если, с одной стороны, человек говорит, что душа бессмертна, но, с другой стороны, он считает, что это плохая примета говорить о смерти, тогда это просто бессмыслица. Он не должен видеть в разговорах о смерти никакого дурного предзнаменования, не должен испытывать никакого страха, поскольку для него не существует смерти». Он ответил: «Хотя душа является бессмертной, я, тем не менее, совершенно не желаю говорить о смерти. Не следует вообще говорить о таких незначительных и опасных вещах». Мы все занимаемся только одним - отворачиваемся от смерти и убегаем от нее.

Я слышал...

В одной деревне некий человек сошел с ума. Был жаркий день, и этот человек шел один по пустынной дороге. Он шел достаточно быстро, чтобы не испугаться... вы можете испугаться, когда кто-то на дороге есть, но как вы можете испугаться, когда вокруг никого нет? Но мы испытываем страх, когда вокруг никого нет. В действительности, мы боимся себя, и когда мы остаемся одни, этот страх усиливается. Нет никого, кого мы боялись бы больше, чем самих себя. Мы боимся меньше, если нас кто-то сопровождает, и боимся больше, когда остаемся одни.

Тот человек был один. Он испугался и побежал. Все было тихо и спокойно - это было днем; никого вокруг не было. Когда он побежал быстрее, он услышал звук приближающихся шагов позади него. Его охватил страх -может быть, кто-то его преследовал. Тогда он незаметно оглянулся назад. Он увидел, что его преследует большая тень. Это была его собственная тень - но, увидев, что чья-то большая тень следует за ним, он побежал еще быстрее. И этот человек не мог остановиться, поскольку, чем быстрее он бежал, тем быстрее тень бежала за ним. Наконец, этот человек сошел с ума. Но есть такие люди, которые даже поклоняются сумасшедшим.

Когда люди увидели, как он бежит по их деревне, они подумали, что он занимается какой-то великой аскетической практикой. Он продолжал бежать, останавливаясь только по ночам, когда было темно и тень, преследующая его, исчезала. На рассвете он снова возобновлял свой бег. Потом он перестал останавливаться даже ночью - он вообразил себе, что, несмотря на то значительное расстояние, которое ему удалось преодолеть днем, смерть могла поравняться с ним, пока он отдыхал ночью, и снова начала бы преследовать его с утра.

Поэтому он продолжал бежать даже ночью. Потом он сошел с ума; он перестал есть и пить. Тысячи людей собирались посмотреть, как он бежит, и осыпали его цветами, а кто-то протягивал ему кусок хлеба с водой. Люди стали поклоняться ему все больше и больше; тысячи из них отдавали ему дань уважения. Но тот человек становился все более и более безумным, и, наконец, однажды, он упал на землю и умер. Люди той деревни, в которой он умер, похоронили его в тени дерева, и попросили у одного старого факира из той деревни сделать надпись на надгробном камне. Факир написал на нем одну строчку.

И поныне где-то существует эта могила. Возможно, вы когда-нибудь будете проходить мимо нее. Тогда обязательно прочитайте, что на ней написано. Факир написал на надгробном камне: «Здесь покоится человек, который всю свою жизнь бежал от тени, который всю свою жизнь потратил на то, чтобы убежать от тени. А этот человек не знал и того, что знает этот надгробный камень - потому что надгробный камень находится в тени и никуда не бежит, поэтому не образуется никакой тени». Мы тоже убегаем. Мы можем удивляться, как человек может бегать от своей собственной тени, но мы тоже бегаем от теней. И то, от чего мы убегаем, начинает само преследовать нас. Чем быстрее мы бежим, тем быстрее оно следует за нами, потому что это наша собственная тень.

Смерть - это наша собственная тень. Если мы продолжаем убегать от нее, мы никогда не сможем посмотреть ей в лицо и понять, что она из себя представляет. Если бы тот человек остановился и посмотрел, что было позади него, он, возможно, рассмеялся бы и сказал: «Что же я за человек, если я убегаю от тени?» Никто не может убежать от тени; никто не сможет победить тень. Это не означает, тем не менее, что тень сильнее нас и что мы никогда не сможем выиграть битву - это просто означает, что тени не существует, и поэтому вопрос о том, кто победит, снимается. Вы не можете победить то, что не существует. Поэтому люди продолжают терпеть поражение в борьбе со смертью, потому что смерть есть не более чем тень жизни.

С течением жизни ее тень продолжает существовать параллельно. Смерть - это та тень, которая возникает за спиной у жизни, и мы не хотим оглядываться, чтобы увидеть, что она из себя представляет. Мы столько раз падали на землю от истощения после того, как участвовали в этой гонке раз за разом. Вы не приехали на этот берег впервые, вы наверняка бывали здесь раньше - возможно, это был не этот берег, а какой-то другой. Возможно, вы были не в этом теле, а в каком-то другом - но гонка была той же самой. Ноги были теми же; гонка была точно такой же.

Мы проживаем многие жизни, неся в себе страх смерти, но мы все еще не способны признать ее существование и увидеться с ней. Мы так боимся, мы настолько напуганы, что когда приближается смерть, когда ее тень полностью покрывает нас, мы становимся бессознательными из-за страха. В принципе, все становятся бессознательными в момент смерти. Если бы хоть раз человек остался в этот момент сознательным, страх смерти исчез бы навсегда. Если бы человек хоть раз увидел, что представляет собой процесс смерти, что происходит во время смерти, тогда в следующий раз он бы уже не испугался смерти, поскольку смерти для него уже бы не существовало. Не то чтобы он победил смерть - мы ведь можем одержать победу только над тем, что существует. Когда вы узнаете, что такое смерть, она исчезает. Тогда не остается ничего, что нужно побеждать.

Мы уже умирали много раз, но всякий раз, когда наступала смерть, мы становились бессознательными. Это похоже на то, как врач-терапевт или хирург дает вам обезболивающее перед тем, как начать операцию, чтобы вы не почувствовали боли. Мы настолько боимся смерти, что в момент смерти мы по собственной воле становимся бессознательными. Мы становимся бессознательными за мгновение до того, как наступит смерть. Мы умираем бессознательными, а потом перерождаемся, оставаясь бессознательными. Мы не наблюдаем ни момента смерти, ни рождения - и потому не способны видеть, что жизнь вечна. Жизнь и смерть - это не более чем остановки, во время которых мы переодеваемся и меняем лошадей.

Были такие времена, когда не было железных дорог, и люди путешествовали в повозках, запряженных лошадьми. Они переезжали от одной деревни к другой, а когда лошади уставали, они меняли их на новых лошадей на постоялом дворе, а потом снова меняли уже в следующей деревне. Но люди, которые меняли лошадей, никогда не чувствовали, что их поступки подобны смерти и возрождению, поскольку, во время смены лошадей они были полностью сознательны.

Иногда случалось так, что всадник отправлялся в путешествие после того, как выпьет. Когда он в таком состоянии глядел по сторонам, он всегда удивлялся, как все изменилось, ему все казалось совершенно другим. Я слышал, что однажды пьяный всадник сказал: «Возможно ли, что я изменился тоже? По-моему, это другая лошадь, а не та, на которой я ездил раньше. Возможно ли, что я стал другим человеком?»

Рождение и смерть - это просто остановки, на которых мы меняем повозки, где мы оставляем старые повозки и уставших лошадей и приобретаем новые. Но оба эти действия происходят тогда, когда мы находимся в бессознательном состоянии бессознательности. И человек, рождение и смерть которого случаются в таком бессознательном состоянии, не может жить сознательно: он живет в полусознательном состоянии, он пробужден только наполовину.

Поэтому я хочу сказать вам, что видеть смерть, понимать ее, признавать ее существование, совершенно необходимо. Но это возможно только тогда, когда мы умираем, человек может увидеть ее, только когда умирает. Тогда что мы можем сделать сейчас? И если мы можем видеть смерть только на смертном одре, тогда у нас нет возможности понять ее, поскольку в момент смерти человек будет находиться в бессознательном состоянии.

Да, сейчас возможность такая есть. Мы можем провести эксперимент со смертью по собственной воле. Можно сказать, что медитация или самадхи представляют собой ничто иное, как подобный эксперимент. Опыт, во время которого вы переживаете смерть по собственной воле, есть медитация, самадхи. То, что однажды произойдет само по себе, когда вы оставите свое тело - мы можем добровольно сделать это, проведя различие внутри себя между «я» и своим телом. И таким образом, покидая тело внутри себя, мы можем пережить момент смерти. Мы можем пережить смерть сегодня, этим вечером, поскольку смерть просто означает опыт, в ходе которого наша душа во время этого путешествия расстается с телом, опыт подобный тому, как путник оставляет старую повозку и продолжает свое путешествие.

Я слышал, как человек однажды пошел навестить мусульманского факира, Шейха Фарида, и сказал ему: «Мы слышали, что когда Мансуру отрубили ноги и руки, он не почувствовал боли... в это трудно поверить. Бывает больно даже тогда, когда заноза вонзается в подошву ноги. Разве не больно, когда у человека отрубают ноги и руки? Мне кажется, что все это просто выдумка». Тот человек также сказал: «Мы слышали, что когда Иисус был распят на кресте, он не чувствовал никакой боли. Ему разрешили произнести свои последние молитвы. В то, что сказал в последний момент своей жизни, истекающий кровью, обнаженный Иисус во время того, как он висел на кресте, на его голове был терновый венец, а руки пробиты гвоздями, в это невозможно поверить!

Иисус сказал: «Прости этих людей, они не ведают, что творят». Вы, должно быть, слышали это высказывание. И люди по всему миру, верующие во Христа, повторяют его постоянно. Эта фраза очень проста. Иисус сказал: «О, Господь, прости этих людей, ибо они не ведают, что творят». Читая эту фразу, люди обычно думают, что Иисус имел под этим в виду, что бедняги не понимают, что убивают такого хорошего человека, как он. Нет, Иисус имел в виду не это. Он имел в виду, что «Эти бесчувственные люди не знают, что человек, которого они убивают, не может умереть. Прости их, ибо они не ведают, что творят. Они творят что-то невозможное: они совершают акт убийства, а это невозможно».

Тот человек сказал: «Трудно поверить, что человек на грани смерти может проявить такое сострадание. В действительности, он должен был бы быть переполнен злостью». Фарид посмеялся от души и сказал: «Ты задал хороший вопрос, но я отвечу на него позже. Для начала окажи мне маленькую услугу». Он поднял кокосовый орех, лежащий неподалеку, протянул его тому человеку и попросил его разломать орех, не повредив при этом ядро. Но кокосовый орех был незрелым, поэтому тот человек сказал: «Извините, но я не могу сделать этого. Кокосовый орех совершенно сырой, и если я расколю скорлупу, ядро тоже расколется». Фарид попросил его отложить тот орех. Потом он дал ему другой кокосовый орех, на этот раз высохший, и попросил его разломать. «Ты можешь сохранить ядро этого ореха?» - спросил он. И тот человек ответил: «Да, ядро можно сохранить».

Фарид сказал: «Я дал тебе ответ. Ты понял его?» Тот человек ответил: «Я ничего не понял. Какая связь между кокосовым орехом и твоим ответом? Какая связь между кокосовым орехом и моим вопросом?»

Фарид сказал: «Отложи и этот кокосовый орех в сторону. Не надо его ломать. Я хотел показать тебе, что существует сырой кокосовый орех, у которого скорлупа и ядро нераздельны, и если ты разломаешь скорлупу, то ядро тоже разломится. Но есть и высохший кокосовый орех. Как он отличается от сырого? Есть небольшая разница: ядро сухого кокосового ореха высохло внутри и отделилось от скорлупы, и между скорлупой и ядром образовалось расстояние. И ты сказал, что даже после того, как ты разобьешь скорлупу, ядро можно сохранить. Итак, я ответил на твой вопрос!»

Тот человек сказал: «Я все же не понял». Факир сказал: «Иди, умри и ты поймешь: без этого ты не сможешь понять того, что я сказал тебе. Но даже тогда ты не сможешь понять меня, поскольку в момент смерти ты станешь бессознательным. Однажды ядро и скорлупа разъединятся, но в тот момент ты станешь бессознательным. Если ты хочешь понять, тогда начинай учиться сейчас, каким образом следует отделять ядро от скорлупы - сейчас, пока ты жив».

Если скорлупа - тело, и ядро- сознание, разъединятся прямо сейчас, тогда со смертью покончено. Создав это расстояние между ними, ты узнаешь, что скорлупа и ядро - это две разные вещи, что ты будешь продолжать жить, несмотря на то, что скорлупа будет разбита, что не может быть речи о том, что ты будешь разбит, ты исчезнешь. В таком состоянии, даже если тебя настигнет смерть, она не сможет проникнуть внутрь тебя: она произойдет снаружи. Это просто означает, что умрет то, чем ты не являешься. А то, чем ты являешься, будет продолжать жить».

Вот в чем значение медитации или самадхи: научиться, как отделять скорлупу от ядра. Их можно разъединить, поскольку они уже разъединены. Они могут быть познаны раздельно, потому что они уже разделены. Вот почему я называю медитацию добровольной смертью. А тот человек, который умирает по собственной воле, встречаясь со смертью, познает, что «смерть наступила, но я еще здесь».

Сократ находился на грани смерти... Момент смерти приближался, для него готовили яд. При этом он продолжал спрашивать: «Становится поздно, сколько времени нужно, чтобы приготовить яд?» Его друзья плакали и говорили ему: «Ты что, сумасшедший? Мы хотим, чтобы ты прожил еще немного. Мы дали взятку тому человеку, который готовит яд, попросив его готовить его медленнее».

Сократ пошел и сказал человеку, готовящему яд: «Ты слишком тянешь время. По-моему, ты плохо умеешь это делать. Ты что, новичок? Ты что, никогда не готовил его раньше? Разве ты никогда не давал яд приговоренным к смерти?»

И человек ответил: «Я занимаюсь приготовлением яда всю свою жизнь, но я никогда не видел такого сумасшедшего человека, как ты. Зачем ты так спешишь? Я готовлю его медленно, чтобы ты подольше мог дышать, подольше мог прожить. Твоя речь похожа на речь сумасшедшего, когда ты говоришь о том, что становится поздно. Почему ты так спешишь умереть?»

Сократ сказал: «Я очень спешу, поскольку я хочу увидеть смерть. Я хочу посмотреть, на что похожа смерть. И я также хочу узнать, переживу ли я ее или нет. Если я не переживу, тогда все кончено, а если переживу, тогда со смертью будет покончено. В действительности, я хочу узнать, кто умирает во время смерти - умрет ли смерть или умру я? Я хочу узнать, кто выживет: смерть или я. Но как мне это узнать, если я еще жив?»

Сократу дали яд. Его друзья стали его оплакивать: они ничего не понимали. А что в это время делал Сократ? Он говорил им: «Яд достиг моих коленей. До уровня коленей мои ноги мертвы - я даже не почувствую, если вы их отрубите. Но мои друзья, позвольте вам заметить, что, несмотря на то, что мои ноги мертвы, я еще жив. Это означает только одно: я - это не мои ноги. Я все еще здесь, я полностью здесь. Ничего внутри меня еще не умерло». Сократ продолжал: «Теперь обе моих ноги омертвели, вплоть до бедер. Я ничего не почувствую, если вы отрубите мне ноги вплоть до бедер. Но я еще здесь! И здесь мои друзья, которые продолжают плакать!»

Сократ говорит: «Не плачьте. Наблюдайте! Для вас открывается возможность: человек умирает и при этом говорит вам, что еще жив. Вы можете полностью отрубить мои ноги, но даже в этом случае я не умру, даже в этом случае я останусь. Мои руки тоже отнимаются, мои руки тоже умрут. Ах! Сколько раз я отождествлял себя с этими руками - с теми руками, которые покидают меня сейчас - но я все еще здесь».

В таком духе Сократ продолжал разговаривать на смертном одре. Он говорил: «Постепенно все становится спокойным, все отходит от меня, ноя в целости и сохранности. Спустя какое-то время я не смогу больше говорить с вами, но пусть это не заставит вас думать, что меня больше не существует. Потому что, если я еще здесь, даже потеряв большую часть своего тела, как для меня может наступить конец, если я потеряю еще одну небольшую часть своего тела? Вероятно, я не смогу больше говорить с вами, поскольку это возможно только при посредстве тела, но я все же останусь». И в самый последний момент он сказал: «Сейчас я, возможно, скажу вам последнюю вещь: мой язык уже слабеет. Я не смогу больше ничего сказать, но я все же утверждаю: я существую». До самого последнего момента смерти он продолжал говорить: «Я все еще жив».

Подобным образом, во время медитации вы должны медленно погружаться внутрь себя. И постепенно, одна за другой, вещи начинают отпадать. Между вами и каждой вещью возникает расстояние, и наступает такой момент, когда вы чувствуете, что все находится от вас на далеком расстоянии. Вы почувствуете, будто это чье-то чужое тело лежит на земле, а вы все же существуете. Тело лежит там, а вы существуете - отдельно, совершенно четко и определенно.

Как только мы переживем опыт встречи со смертью лицом к лицу, пока мы живы, нам никогда не придется столкнуться со смертью снова. Смерть будет продолжать приходить, но в этом случае она будет уже подобна остановке, подобна смене одежд, она будет похожа на то, как мы берем свежих лошадей и едем уже в новых телах, и отправляемся в новое путешествие, по новым дорогам, в неизведанные миры. Но смерть никогда больше не сможет сокрушить нас. Это можно узнать, только если вы встретитесь со смертью. Нам нужно будет узнать, что она представляет собой, нам нужно будет пройти через нее.

Из-за того, что мы так боимся смерти, мы не способны даже медитировать. Многие приходят ко мне и говорят, что они не способны медитировать. Как мне сказать им, что их настоящая проблема кроется в другом? Их настоящая проблема - это страх смерти... а медитация - это процесс смерти. В состоянии совершенной медитации мы достигаем той же точки, что и умерший человек. Единственная разница заключается в том, что умерший человек достигает ее в бессознательном состоянии, а мы достигаем, будучи сознательными. В этом единственная разница. Умерший человек не знает о том, что с ним произошло, о том, как скорлупа разбилась, а ядро выжило. Медитирующий знает, что скорлупа и ядро при этом разделились.

Страх смерти - это основная причина того, почему люди не могут входить в состояние медитации, нет другой причины. Те, кто боятся смерти, никогда не смогут достичь самадхи. Самадхи означает добровольно пригласить смерть прийти. Вы приглашаете смерть: «Приди, я готов умереть. Я хочу узнать, останусь ли я жить после смерти, или нет. И будет лучше, если я узнаю это, будучи сознательным, потому что я не смогу ничего узнать, если это произойдет в бессознательном состоянии».

Поэтому первое, что я говорю вам: пока вы убегаете от смерти, вы опять будете ей побеждены, а в тот день, когда вы встанете и встретитесь со смертью лицом к лицу, в тот самый день смерть покинет вас, но вы останетесь.

В течение этих трех дней все мои разговоры будут посвящены техникам встречи со смертью. Я надеюсь, что в течение этих трех дней многие придут, чтобы узнать, как нужно умирать и смогут умереть. А если вы сможете умереть здесь, на этой земле...

Ведь это необыкновенная земля. По этой земле когда-то ступал Кришна, тот самый Кришна, который говорил Арджуне во время одной из войн: «Не волнуйся и ничего не бойся. Не бойся убивать или быть убитым, потому что я говорю тебе, что никто не умирает, никто не убивает». Подобным образом, никто никогда не умирал и никогда не умрет, а тот, кто умирает, тот, кто может умереть, уже мертв. А тот, кто не умирает и не может быть убитым, не может умереть. В этом - сама жизнь.

Сегодня вечером мы неожиданно собрались на том самом морском берегу, по которому когда-то ступал Кришна. Этот песок хранит память того, как по нему ходил Кришна. Люди, должно быть, считали, что Кришна действительно умер, поскольку мы полагаем, что смерть есть единственная реальность, и для нас все умирают. У этого моря, этих песков, никогда не было ощущения того, что Кришна умер. Это небо, эти звезды и луна никогда не верили в смерть Кришны.

На самом деле, в жизни вообще нет места для смерти, но мы все поверили в то, что Кришна умер. Мы считаем так, потому что нас все время преследует мысль о нашей собственной смерти. Почему мы так озабочены мыслью о собственной смерти? Мы сейчас живы, тогда почему мы так боимся смерти? Почему мы так боимся умереть? В действительности, за этим страхом стоит тайна, которую мы должны разгадать.

За этим страхом скрывается определенный расчет, который очень интересен. Мы никогда не видели себя в момент смерти. Мы видели, как умирают другие, и это укрепляло нас в мысли о том, что мы тоже должны будем умереть. Например, капля дождя живет в океане наравне с тысячами других капель, и однажды на нее упадут солнечные лучи, и она превратится в пар и исчезнет. Другие капли подумают, что она умерла, и они правы, потому что они видели эту каплю всего мгновение назад, а сейчас ее уже нет. Но капля все еще существует в облаках. Но каким образом другие капли могут узнать об этом, пока они сами не станут облаком? А теперь та капля, должно быть, упала в море и снова стала каплей. Но как другие капли могут узнать об этом, пока они сами не отправятся в это путешествие?

Когда мы видим, что в нашей округе кто-то умирает, мы думаем, что этого человека уже нет, что еще один человек умер. Мы не понимаем, что этот человек просто испарился, что он вступил в тонкий мир и отправился в новое путешествие, что он - капля, которая испарилась только затем, чтобы снова стать каплей. Как мы можем увидеть это? Мы чувствуем только, что еще одним человеком стало меньше, что еще один человек умер. Так кто-то умирает каждый день, каждый день становится на каплю меньше. И мы постепенно приходим к выводу о том, что нам тоже придется умереть, что «Я тоже умру». Тогда мы начинаем испытывать страх: «Я умру». Подобный страх охватывает нас, потому что мы смотрим на других. Мы живем, оглядываясь на других - вот в чем наша проблема.

Вчера вечером я рассказывал своим друзьям историю. Однажды факир-еврей очень расстроился из-за своих неприятностей... Кто из-за этого не расстраивается? Нас всех беспокоит наше горе, но больше всего мы огорчаемся, если видим, что другие счастливы. Когда мы видим, что другие счастливы, мы становимся еще более несчастными. За этим скрывается еще более тонкий расчет, такой же расчет, о котором я говорил в связи со смертью. Мы наблюдаем собственное несчастье и смотрим на лица других людей. Мы не замечаем, что другие несчастливы, мы видим их улыбающиеся глаза, улыбки на их устах. Если мы посмотрим на самих себя, то увидим, что, несмотря на то, что внутренне нас одолевает беспокойство, снаружи мы продолжаем улыбаться. На самом деле, улыбка - это способ скрыть, что мы несчастны.

Никто не хочет показать, что он несчастлив. Если мы действительно не можем быть счастливы, тогда мы, по меньшей мере, стремимся показать, что стали счастливыми, потому что показать свое несчастье означало бы унизить себя, потерять в глазах других, проиграть. По этой причине внешне мы продолжаем улыбаться, а внутренне остаемся такими, как мы есть на самом деле. Внутри нас готовы потечь слезы, а снаружи мы изображаем улыбки. Тогда, если кто-то посмотрит на нас, он увидит, что мы улыбаемся; однако, когда этот человек заглянет внутрь себя, он обнаружит, что несчастен. И это станет для него проблемой. Он подумает, что весь мир счастлив, и что он один несчастен.

Такая же история произошла с этим факиром. Однажды ночью, молясь Богу, он произнес: «Я не прошу тебя не делать меня несчастным, потому что, если я заслуживаю несчастье, тогда я действительно должен пережить это, но я, по крайней мере, молю тебя не посылать мне столько страдания. Я вижу, как люди вокруг смеются, и только я один плачу. Все выглядят счастливыми, и только я один несчастен. Все кажутся веселыми, и только я один печален, погружен во тьму. В конце концов, что я такого сделал тебе? Пожалуйста, окажи мне услугу: даруй мне несчастье другого человека в обмен на мое несчастье. Поменяй мое несчастье на несчастье любого другого человека, и я приму его».

Той же ночью, когда он спал, он увидел странный сон. Он увидел огромный особняк с миллионами прибитых крючков. В него входили миллионы людей, и каждый из них нес тюк несчастья на спине. Увидев столько несчастья, он очень испугался, это его очень сильно озадачило. Тот тюк, который несли другие люди, был очень похож на его собственный тюк. Размер и форма тюка каждого из людей был точно такой же. Это привело его в замешательство. До этого он всегда видел, что его соседи улыбаются, и каждое утро, когда факир спрашивал, как у них дела, они отвечали: «Все замечательно» - и эти самые люди несли сейчас точно такое же количество несчастья.

Он увидел там политиков и их последователей, гуру и их учеников - все они приходили с тюками одного и того же размера. Мудрецы и невежи, богатые и бедные, здоровые и больные - у всех них тюки были одинаковы. Факир был ошарашен. Он увидел тюки впервые, до этого он замечал только лица людей.

Внезапно в комнате раздался громкий голос: «Повесьте ваши тюки!» Все, включая факира, выполнили это требование. Все спешили поскорей избавиться от своих неприятностей, никто не желал нести свое несчастье даже секундой дольше, и мы, если бы нам представилась такая возможность, тоже сбросили бы свои тюки прямо сейчас.

А потом раздался другой голос, который сказал: «А теперь, каждый из вас должен взять любой из тюков, который ему нравится». Можно было предположить, что факир быстро схватил тюк соседа. Нет, он не сделал такой ошибки. В панике он бросился к своему тюку и схватил его прежде, чем кто-то еще дотянулся до него, иначе это было бы трудно для него, поскольку все тюки выглядели одинаково. Он подумал, что было бы лучше взять свой собственный тюк - по крайней мере, несчастья, собранные в нем, были ему уже знакомы. Кто знает, какие несчастья находились в тюках других людей? Знакомое несчастье легче переносится: оно уже было пережито.

Поэтому, охваченный паникой, он побежал, чтобы схватить свой тюк, пока кто-то еще не взял его. Однако когда он оглянулся, он увидел, что все остальные тоже устремились к своим собственным тюкам, и не было такого человека, который взял бы чужой тюк. Он спросил: «Почему вы так спешите взять вашу собственную ношу?»

«Нам стало страшно. До сих пор мы думали, что все остальные счастливы, и только мы несчастны», - ответили они.

И кого бы из тех, кто был в этом особняке, факир не спросил, все отвечали, что они всегда думали, что все остальные счастливы. «Мы думали, что ты тоже счастлив. Ты тоже ходил по улице, улыбаясь. Мы не могли представить себе, что ты тоже носишь внутри тюк с несчастьями», - сказали они. Заинтригованный, факир спросил: «А почему вы забрали свои собственные тюки? Почему вы не поменяли их на тюки других людей?» Они сказали: «Сегодня каждый из нас вознес молитву Богу, прося его поменять наше несчастье на несчастье другого. Но когда мы увидели, что несчастья других оказались точно такими же, нам стало страшно: мы никогда не могли себе такого вообразить. Поэтому мы подумали, что лучше было бы взять свои собственные тюки - они более знакомые. Зачем нам нужны новые несчастья? Постепенно мы сможем привыкнуть к старым несчастьям». В ту ночь никто не взял тюк, принадлежавший другому человеку. Факир проснулся и возблагодарил милосердного Бога за то, что позволил ему вернуть ему его прежние несчастья. И решил, что никогда не будет больше так молиться.

На самом деле, расчет за этим один и тот же. Когда мы смотрим на лица других людей и на свою жизнь - вот где мы допускаем огромную ошибку. И в том, как мы относимся к своей жизни и смерти, скрывается тот же ложный расчет. Вы видели, как умирают другие люди, но вы никогда не наблюдали, как вы умираете сами. Мы видим смерти других людей, но нам никогда не приходит в голову, что что-то в этих людях продолжает жить. Поскольку мы остаемся бессознательными в это время, смерть остается для нас незнакомой. Поэтому так важно, чтобы мы приняли смерть осознанно. Если человек увидит смерть, он сразу же освободится от нее и возобладает над ней. На самом деле, бессмысленно называть это победой, поскольку здесь нечего завоевывать: смерть тогда становится ложной, она просто перестает существовать.

Если, сложив два плюс два, человек получает пять, а на следующий день он узнает, что два плюс два равняется четырем, разве он скажет, что он возобладал над пятью и сделал из пяти четыре? Вместо этого он скажет, что не может идти речи о том, что он победил: пяти не было вообще. То, что у него вышло пять, было его ошибкой, заблуждением с его стороны - его вычисления оказались неверными, сумма равнялась четырем, а он подумал, что она равняется пяти, и в этом состояла его ошибка. Когда вы замечаете свою ошибку, то вопрос разрешается. Разве этот человек будет потом говорить: «Как мне избавиться от пяти? Теперь я понимаю, что два плюс два равняется четырем, но раньше, когда я считал, у меня получалось пять. Как мне освободиться от пятерки?» Этот человек не станет просить о таком освобождении, поскольку, как только он обнаружил, что два плюс два равняется четырем, с этим вопросом было покончено. Пятерки больше не существует. Тогда от чего нужно освобождаться?

Вам не следует освобождаться от смерти или побеждать ее. Вам нужно узнать, что смерть из себя представляет. Само знание о ней принесет с собой освобождение, само знание станет победой. Поэтому я утверждал ранее, что знание - это сила, что знание - это свобода, что знание - это победа. Если вы знаете, что такое смерть, она растворится, и тогда внезапно мы впервые ощутим, что связаны с жизнью.

Поэтому я сказал вам, что первое, что вы должны знать о медитации, это то, что медитация означает добровольное вхождение в смерть. Второе, о чем я хотел сказать: тот, кто по собственной воле вступает в смерть, внезапно находит дверь в жизнь. Несмотря на то, что он движется в поисках смерти, вместо того, чтобы встретиться со смертью, он находит высшую жизнь. Несмотря на то, что для того, чтобы отыскать смерть, он вступает в дом смерти, в конце концов, он оказывается в храме жизни. А тот, кто убегает из дома смерти, никогда не достигнет храма жизни.

Я хотел бы сказать вам, что стены храма жизни украшают тени смерти. Я хотел бы также сказать вам, что на стенах храма жизни нарисованы карты смерти и, если мы убегаем от смерти, то, следовательно, мы убегаем также из храма жизни! Только в том случае, если мы принимаем смерть, мы сможем принять эти стены. Если нам когда-нибудь удастся вступить в смерть, то мы достигнем храма жизни. Божество жизни живет в стенах смерти; храм жизни целиком украшен образами смерти. До сих пор, мы просто бежали при виде их.

Если вы когда-нибудь были в Каджурахо, вы, должно быть, заметили странную вещь: все его стены украшены скульптурными композициями со сценами секса. Все фигуры изображены обнаженными и выглядят очень откровенно. Если, увидев их, человек просто убегает прочь, тогда он не сможет добраться до божества, которое обитает внутри храма. Внутри находится изображение Бога, а снаружи - гравюры, фигуры, изображающие секс, страсть и соитие. Прекрасные люди, должно быть, построили храмы Каджурахо. Они отобразили очень важную черту жизни: они хотели сказать, что секс находится на наружной стене, и если вы убежите оттуда, тогда вы никогда не сможете достичь брахмачарьи, целибата, потому что брахмачарья находится внутри. А если вам удастся проникнуть за эти стены, тогда вы достигните брахмачарья. На стенах изображен смертный мир, сансара и, если вы будете бежать от него, то никогда не придете к Богу, потому что тот, кто пребывает за стенами сансары, это и есть сам Бог.

Я говорю вам абсолютно то же самое. Где-нибудь, в каком-нибудь месте нам нужно построить храм, на стенах которого изображена смерть, и внутри которого пребывает божество жизни. Такова истина. Однако пока мы продолжаем бежать от смерти, мы также упускаем божественность жизни.

Я говорю об этих двух вещах одновременно: медитация - это добровольное принятие смерти, и тот, кто добровольно вступит в смерть, достигнет жизни. Это означает, что тот, кто встретит смерть на высоте, обнаружит, что смерть исчезла, и он находится в объятиях жизни. Это выглядит достаточно противоречиво - вы ищите смерть, а находите жизнь - но на самом деле это не так.

Например, я ношу одежду. Если вы захотите найти меня, сначала вы увидите мою одежду, несмотря на то, что я - это не одежда. А если вы испугаетесь того, как я одет и убежите прочь, тогда вы никогда не узнаете меня. Однако если вы постепенно будете подходить ко мне ближе и ближе, не испугавшись моей одежды, тогда под одеждой вы увидите мое тело. Но тело тоже, в глубоком смысле, есть одежда и, если вы также убежите от моего тела, тогда вы не найдете того, кто пребывает внутри меня. Если вы не испугаетесь моего тела и продолжите путешествие внутрь меня, имея в виду, что тело - это тоже одежда, тогда вы обязательно встретите того, кто пребывает внутри, того, кого каждый хотел бы встретить.

Как это интересно: тело - это стена, а божественное грациозно восседает внутри. Стена сделана из материи, а внутри - божественное, сознание, пребывающее в своей славе. Это, конечно, противоречивые вещи - стена материи и божественность жизни. Если вы понимаете это правильно, стена состоит из смерти, а божественное состоит из жизни.

Когда художник рисует картину, он делает темный фон, чтобы подчеркнуть белый цвет. Белые линии становятся отчетливо видными на темном фоне. Если кто-то испугается черного, он не сможет достичь белого. Но он не знает, что именно черное оттеняет белое.

Подобным образом, цветущие розы окружены шипами. Если человек испугается шипов, то он не дотянется до роз; если он продолжает бежать от шипов, то ему также не достанется цветов. Но тот, кто принимает шипы и бесстрашно приближается к ним, обнаружит, к своему удивлению, что шипы предназначены только для того, чтобы защитить цветок; они необходимы цветку как внешняя, защищающая стена. Цветок распускается посреди шипов, шипы не враги цветка. Цветы - это часть шипов, а шипы - это часть цветов: как те, так и другие породила та же жизненная сила растения.

То, что мы называем жизнью и то, что мы называем смертью, и то, и другое есть часть одной великой жизни. Я дышу. Я делаю выдох, потом вдох. Тот воздух, который я выдыхаю, я через некоторое время вдыхаю, а тот, что вдыхаю, спустя некоторое время выдыхаю. Вдох есть жизнь, выдох - смерть. Но и то, и другое есть ступени, ведущие к единой, более великой жизни - жизнь и смерть, идущие рядом рука об руку. Рождение - это один шаг, смерть - другой шаг. Но если бы мы могли видеть, если бы у нас была возможность проникнуть внутрь, то тогда мы бы обрели видение более значительной жизни.

В течение этих трех дней мы будем выполнять медитацию, связанную с вхождением в смерть. И я буду рассказывать вам о разных сторонах ее. Сегодня вечером мы выполним медитацию первого дня. Позвольте мне пояснить вам, в чем она заключается.

Вы, должно быть, поняли сейчас, какова моя точка зрения: мы должны достичь внутри, глубоко внутри, такого места, где смерть будет невозможна. Нам нужно отбросить все, что находится на периферии, так, как это происходит во время смерти. В момент смерти мы отбрасываем тело, отбрасываем чувства, отбрасываем мысли, отбрасываем дружбу, отбрасываем вражду - отбрасываем все. Весь внешний мир отдаляется от нас, остаемся только мы, только чувство «Я», сохраняется только сознание.

Во время медитации нам тоже нужно отбросить все и умереть, оставив только наблюдателя, внутреннего свидетеля. И эта смерть придет. В течение этих трех дней медитации, если вы смело войдете в смерть и отрешитесь от себя, то может произойти то, что называется самадхи.

Помните, что самадхи - это замечательное слово. Самадхи называется состояние полной медитации, и самадхи называется могила, которую делают после того, как кто-то умирает. Вы когда-нибудь думали об этом? -оба эти случая обозначаются словом «самадхи». На самом деле, у этих двух случаев есть общая тайна, то место, где они встречаются друг с другом.

В действительности, тот человек, который достигает состояния самадхи, ощущает свое тело как могилу, и ничего больше. Потом он начинает осознавать, что есть еще что-то внутри; снаружи все темно.

Когда кто-то умирает, мы строим могилу и называем ее самадхи. Но это самадхи строится другими. Если мы сможем создать свое собственное самадхи до того, как это сделают другие, тогда мы обретем то, чего мы так сильно жаждем. Другие еще будут иметь возможность сделать для нас могилу, но мы можем упустить возможность построения своего собственного самадхи. Если мы можем создать свое собственное самадхи, то тогда, в таком состоянии, умрет только тело, и не может случиться такого, чтобы умерло наше сознание. Мы никогда не умирали и не можем умереть. Никто никогда не умирал и не может умереть. Однако чтобы понять это, нам нужно будет спуститься по лестнице, ведущей к смерти.

Я хотел бы показать вам три ступени, по которым мы будем идти. И кто знает? Это может случиться на этом побережье, и вы можете обрести ваше самадхи здесь - не то самадхи, которое делают другие, но то, которое вы создаете по собственной воле.