Глава 13

Глава 13

На следующий день Цю Чуцзи как ни в чем не бывало снова пошел за другими учениками и притаился под окном зала для медитаций.

В этот раз Ван Чунъян говорил о важности избавления от эгоизма:

— Те, кто культивирует Дао, должны сохранять состояние осознанности во всех аспектах своей повседневной жизни. И если в их действиях присутствует эгоизм, это значит, что сердечная природа еще не очищена, а значит, все еще существуют преграды на пути к Дао. Если есть эгоизм, это значит, что Прежнее Небо потеряно. А когда потеряно Прежнее Небо, исчезает изначальное дыхание жизни. Эгоизм — это враждебное пламя. Когда оно пылает в вас, изначальное дыхание меркнет. Как вы сможете разжечь истинный огонь и приготовить снадобье, если в вас бушует враждебное пламя? Как проявится истинный дух, если чувство собственной значимости затмевает в вас изначальное дыхание жизни? Теперь, когда вы услышали это, почему бы вам не попытаться растворить свой эгоизм? Почему бы не попытаться укротить свои суетные мысли? Ваш ум должен стать свободным от привязанностей, ведь только в их отсутствии может быть культивирована безмятежность. А в безмятежности можно взращивать Янский дух и очищать тело. Именно через безмятежность даосские Бессмертные и бодисаттвы достигли просветления.

И снова, не в силах сдержать свои эмоции, Цю Чуцзи начал что-то громко и восторженно кричать, и это вновь заставило Ван Чунъяна прервать урок. В этот раз он потребовал привести виновника к нему. Узнав Цю Чуцзи, Ван Чунъян повернулся к Ма Даньяну и строго сказал:

— Я же попросил тебя удостовериться, что он отправился домой. Почему он все еще здесь?

Но прежде чем Ма Даньян успел ответить, Лю Чан-шэн, Хао Тайгу, Ван Юйян и Тань Чанчжэнь вступились за Цю Чуцзи:

— Учитель, этот юноша искренен в своем стремлении к Дао. Пожалуйста, позвольте ему остаться!

Ван Чунъян внимательно посмотрел на них.

— Я прогнал его, — сказал он, — так как боюсь, что он не справится с трудностями и невзгодами, предстоящими ему на его пути к просветлению. Я не хочу, чтобы, когда наступят тяжелые времена, он в отчаянии оставил путь Дао. Это сильно навредит его карме.

Но Лю Чаншэн и другие продолжали просить за Цю Чуцзи. В конце концов Вач Чунъян сказал:

— Хорошо, я возьму его в ученики. — И, обратясь к Ма Даньяну и другим, добавил: — Раз вы так за него просите, я поручаю его вам. Смотрите, чтобы не было неприятностей.

И после короткой церемонии посвящения Цю Чуцзы, названный теперь даосским именем Цю Чанчунь, означающим «Вечная Весна», официально вступил в братство учеников Ван Чунъяна.

Прошло несколько месяцев…

— Собери всех учеников рядом с залом для медитаций и сооруди помост, — как-то сказал Ван Чунъян Ма Даньяну, — я хочу сказать вам всем нечто важное.

Когда ученики собрались и выстроились в соответствии со своим рангом, Ван Чунъян занял свое место на помосте и начал речь:

— Сегодня я расскажу вам о значении безмятежности. Если вы поймете это, вы не только поймете Дао, но и сможете без проблем управляться со своей семьей или руководить целым государством. В слове «безмятежность» скрыт чрезвычайно глубокий смысл. Многие говорят о нем, но лишь единицы его действительно понимают. Чтобы добраться до его потаенной сути, нужно осознать пустоту этого мира, ведь достичь безмятежности возможно лишь избавившись от привязанностей к тому, что ее нарушает. Когда вы находитесь в состоянии безмятежности, будьте начеку и старайтесь сразу же отпускать любые посторонние мысли, которые отравляют вашу безмятежность. Таким образом вы сможете избавиться от любой лишней мысли прежде, чем она успеет завладеть вашим разумом. Что значит поддерживать безмятежность? Истинная безмятежность — это когда гора рушится у ваших ног, а вы остаетесь непоколебимы. Когда красивая женщина или привлекательный мужчина стоит перед вами, а вы остаетесь бесстрастны. В безмятежности родитель может терпеливо наставлять шаловливого ребенка. В безмятежности старший брат может учить младшего. В безмятежности муж и жена могут достичь гармонии в семейной жизни, а друзья — по-настоящему открыть свои сердца друг другу. Поэтому безмятежность — это ядро любой деятельности, и в любой деятельности коренится безмятежность.

Буддисты говорят: «Очисти свое сознание и познай изначальную природу». Лишь в безмятежности возможно очистить сознание и увидеть изначальную природу.

Конфуцианцы говорят: «Познай рассудком глубину своей природы». Лишь в безмятежности рассудок сможет достичь сокровенных глубин вашей природы.

Даосы говорят: «Культивируйте изначальную природу и укрощайте свое сердце». Лишь в безмятежности можно укрощать сердце и культивировать изначальную природу.

Поэтому культивация безмятежности — это основа Трех Учений (конфуцианства, буддизма и даосизма). И как весеннему оживлению предшествует безмятежность зимы, так и по-настоящему естественные действия могут родиться лишь из безмятежности.

Закончив речь, Ван Чунъян внимательно посмотрел на толпу стоявших перед ним учеников. Он уже знал, что лишь шестеро из них смогут достичь Дао: Цю Чанчунь, Лю Чаншэн, Ван Юйян, Тань Чанчжэнь, Ма Даньян и Хао Тайгу. Остальным ученикам предстоит рано или поздно покинуть Путь. Одни потеряют свой энтузиазм, другим не хватит самодисциплины, но для большинства привязанности материального мира окажутся сильнее их стремления к культивации Дао. Эту лекцию о безмятежности Ван Чунъян прочитал им всем, чтобы даже те, кто покинет Путь, смогли бы получить хоть какую-то пользу от его наставлений и стремиться к праведной жизни.

И в который раз, едва Учитель закончил свою речь, Цю Чанчунь, не в силах сдержаться, начал громко высказывать кому-то из учеников свои соображения по поводу услышанного от Учителя. Заметив это, Ван Чунъян посмотрел в сторону Цю Чанчуня и сказал с металлом в голосе:

— Ты только что выслушал мои наставления о Дао, но ничуть не удосужился изменить свои дурные привычки. Ты получил наставления о принципах культивации сердечной природы, но ни капельки их не усвоил. Ты считаешь себя умным, однако демонстрируешь полное невежество во всем, чему я учил тебя. Ты делаешь выводы, не утруждая себя тем, чтобы прежде немного подумать. Ты восхищаешься идеями, но не пытаешься применить их на практике. Ты постоянно нарушаешь правила внутреннего распорядка. Мне это надоело! — Ван Чунъян сделал паузу и, оглядев всех учеников, продолжил: — Завтра я ухожу. Пойду на юг навестить своих друзей. Лю Чаншэн, Ван Юйян, Тань Чанчжэнь и Хао Тайгу пойдут со мной. Ма Даньян останется здесь следить за порядком, пока я буду отсутствовать. Остальные могут остаться или уйти. Через год я вернусь.

Тем же вечером большинство учеников уложили свои пожитки, чтобы отправиться по домам. Многие из них соскучились по дому, и им не терпелось увидеть своих родителей, жен и детей. К заходу солнца дом почти опустел. А Ма Даньян тем временем готовил вещи в дорогу для Учителя и четверых учеников, сопровождавших его: даосские одежды и немного еды. И уже в темноте Ван Чунъян с учениками, одетые странствующими монахами, покинули дом семьи Ма. Ма Даньян пошел их проводить и сердечно простился с ними на окраине города. Возвращаясь домой, он увидел Цю Чанчуня.

— А ты куда собрался? — спросил Ма Даньян.

— Иду за Учителем, — как ни в чем не бывало отвечал Цю Чанчунь.

— Да что же это такое! — воскликнул Ма Даньян. — Разве ты не понял, что Учитель решил уйти, потому что не мог больше выносить твое несносное поведение? Я не думаю, что он будет счастлив, если ты пойдешь за ним.

— Нет, — ответил Цю Чанчунь с улыбкой, — Учитель совсем не зол на меня, я-то знаю. Он бранился, потому что хотел, чтобы я лучше учился. И если я не пойду за ним, это будет просто неблагодарностью.

— Но ты не можешь идти вот так, — сказал со вздохом Ма Даньян, видя, что спорить бесполезно, — тебе нужна даосская одежда. Вы должны быть одеты одинаково, иначе могут быть неприятности… Ладно, пойдем назад в дом, я найду тебе что-нибудь подходящее.

Цю Чанчунь тепло поблагодарил Ма Даньяна, и братья по Дао вместе пошли обратно. Вскоре, облаченный в одежды странствующего даосского монаха, Цю Чанчунь уже спешил по дороге, ведущей на юг, и довольно скоро увидел вдалеке Ван Чунъяна и остальных.