II
II
Закон кармы. Божественное присутствие в изображении богов
В течение разговора, когда речь зашла о богине Синхавахини[53] (сидящая на льве), принадлежащей семье Маллика из Барабазара, Рамакришна сказал: «Раз я хотел видеть Синхавахини. Она находилась в доме Маллика в Чашадхопапаре. Дом был совсем покинутый и заброшенный. В некоторых местах была грязь и сор, в других местах стены зарастали мхом. Штукатурка осыпалась и стены потрескались. Другие дома, принадлежащие семье Маллика, очень чисты и опрятны, но про этот дом этого никак нельзя было сказать. Можете вы мне объяснить этот случай? Истина заключается в том, что каждый должен пожинать плоды своих прежних действий. Мы должны верить в закон кармы. Одну вещь я всё-таки видел в этом покинутом доме. Именно, что лицо богини сияло славой. Поэтому мы должны верить в Божественное присутствие в изображении богов.
Я отправился в Вишнупур[54]. Раджа имеет несколько прекрасных храмов. В одном из храмов было изображение богини, называемой Мринмайи. Перед храмом был большой бассейн с водой. Подойдя к бассейну, я почувствовал запах духов, которыми женщины душат свои волосы. Я не знал, что духи составляют обыкновенное приношение богине, и я не видел её изображения поблизости к бассейну. Но, будучи в состоянии самадхи, я видел её Божественную форму до пояса. Божественная Мать вселенной явилась мне в виде Мринмайи».
К этому времени стали подходить другие ученики. Завязался разговор о войне в Кабуле и о междоусобиях, последовавших за ней. Кто-то сказал, что Якубхан[55] низложен с престола, прибавив к этому: «Якубхан – очень религиозный человек».
Испытание религиозного человека
Шри Рамакришна: – Да, радость и страдания, счастье и несчастье – вещи, которые нельзя отделить от тела. Мы читаем в «Чанди» Кави Канканы[56], что Калувира, великий подвижник, был заперт в тюрьме и на его грудь был положен тяжёлый камень. И однако Калу был любимым ребёнком Матери вселенной. Наслаждение и страдание, счастие и несчастие приходят вместе с телом. Какой великий подвижник был Шриманта! Как сильно любила богиня, его мать, Кхуллону, но через какое огромное количество бедствий ему пришлось пройти! И в заключение его казнили на эшафоте.
Религиозный человек богат духом
Один дровосек, тоже очень религиозный человек, был настолько счастлив, что видел богиню, и богиня очень любила его и выказывала ему милость и расположение. Однако он должен был продолжать работу дровосека и продавать дрова для того, чтобы поддерживать существование. Из этого следует, что преданный поклонник Бога совсем не должен непременно пользоваться благосостоянием в этом мире. Но он богат духом, хотя может быть очень беден в земном смысле. Деваки в тюрьме видела Бога в форме человеческого существа, держащего раковину, диск, палицу и лотос в своих четырёх руках, но, несмотря на то, что она видела Бога, она не могла выйти из тюрьмы.
Ученик: – Но она должна была освободиться не только от тюрьмы, но и от тела, раз в нём заключался источник всех её бедствий.
Тело есть результат прежних действий
Бхагаван: – Тело человека и условия его жизни есть результат прежних действий человека. Поэтому человек должен нести с собой тело до тех пор, пока не окончится влияние его прежних действий. Слепой, погружающийся в воды Ганги, очищается от своих грехов, но его слепота остаётся. Это результат действий его предыдущей жизни. Но что бы ни чувствовало тело, находящееся под влиянием наслаждения и страдания, будет ли оно радостно или несчастно, истинно религиозный человек одинаково богат духом, одинаково богат знанием (джняной) и любовью к Богу (бхакти). Возьмите, например, Пандавов. Сколько опасностей и трудностей пришлось им испытать! Сколько несчастий и лишений! Но среди всего этого они ни разу не теряли своей мудрости. Можно ли найти других одинаково мудрых и преданных Богу?
В это время вошли Нарендра (Свами Вивекананда) и Вишванатх Упадхьяя[57], уроженец Непала, живший в Калькутте. Поклонившись Шри Рамакришне, оба сели. Рамакришна попросил Нарендру что-нибудь спеть. На стене комнаты висела танпура, туземный струнный инструмент. Нарендра взял танпуру и начал её настраивать. Все внимательно смотрели на него, ожидая его пения.
Бхагаван, обращаясь к Нарендре: – Этот инструмент не звучит так, как прежде.
Вишванатх: – Он наполнен песнями, которые нам должен спеть Нарендра, и поэтому он не звучит подобно тому, как не звучит сосуд с водой.
Шри Рамакришна: – Но как вы объясняете жизнь Нарады и других Божественных учителей? Они чувствовали Бога и однако говорили. Они были наполнены знанием, как сосуды с водой, но это не мешало им звучать.
Вишванатх: – Они говорили для блага человечества.
Бхагаван: – Да, Нарада и Шукадева сходили на землю после высочайших состояний самадхи. Их сердца принадлежали усталым, обременённым и не знавшим Бога, они говорили для блага других.
Нарендра начал петь:
1. В храме сердца обитает вечная Истина. Когда же погрузимся мы в море её красоты, дабы вечно зреть её исполненные славы прекрасные формы?
2. Под видом бесконечной мудрости Господь войдёт в мою душу. Беспокойный ум, полный изумления, будет искать убежища у его благословенных ног. Бессмертное блаженство, подобно воплощённому нектару, поднимется на небосводе души.
3. При виде Тебя, мы безумеем от радости, как чакора[58] становится безумной при виде луны.
4. О Царь царей! Нет никого подобного Тебе. Ты всё благо и весь мир. У ног Твоих, о возлюбленный, я предам себя Тебе и так достигну цели своей жизни.
5. Даже здесь я буду наслаждаться небесным блаженством; где найду я столь великое счастье?
6. О Господи, перед Твоей чистотой и совершенством все грехи исчезнут, как рассеивается темнота перед светом.
7. О, зажги в моём сердце свет горящей веры, укрепи её прочно, как полярную звезду, и исполни этим, о друг кротких, моё единственное желание. День и ночь тонут в блаженстве Твоей любви.
Я забуду самого себя, достигнув Тебя.
(О, когда же это придёт?)
Самадхи Шри Рамакришны
Шри Рамакришна погрузился в глубокое «самадхи», как только он услышал слова «бессмертное блаженство, подобно воплощённому нектару». Он сидел, сложив руки и обратив своё лицо к востоку. Его душа была глубоко погружена в океан красоты Всеблаженного Единого. У него не было ни малейших признаков внешнего сознания. Он даже не дышал и всё его тело было абсолютно неподвижно, как статуя. Он ушёл куда-то в другое место из этого мира чувств.
Придя в себя после состояния самадхи, Бхагаван прошептал неясным шёпотом: – Ты – это я, я – это Ты. Ты ешь, и тогда ем я, и ешь Ты. Что со мной? Что у меня подменили глаза? Я вижу Тебя везде; куда я ни бросаю взгляд – я вижу Твою форму. – Затем он произнёс святое имя Кришны и продолжил: – О, Друг мягких и кротких! О, Господин моего сердца! О, Божественный Пастырь! – Проговорив это несколько раз, он опять перешёл в состояние самадхи. Придя опять в чувственное сознание и открыв глаза, Бхагаван увидел, что в комнате не было Нарендры. Нарендра, видя, что Бхагаван погрузился в самадхи, вышел из его комнаты и прошёл на восточную веранду, где Хазра сидел на разостланном одеяле и перебирал свои чётки. Нарендра начал разговаривать с ним.
Между тем Бхагаван, обведя глазами комнату и увидев лежащий на полу музыкальный инструмент и отсутствие Нарендры, сказал, ни к кому не обращаясь, но так, что все слышали: – Он зажёг огонь. Дальше уже не важно – оставался он здесь или нет. – Присутствовавшие не спускали глаз с Бхагавана.
Блаженство приходит в медитации
Обратившись к Вишванатху и к своим многочисленным поклонникам, Бхагаван сказал: – Медитируйте на Боге, на единственном вечном Бытии, Знании и Блаженстве, и вы также будете иметь это блаженство. Это существо, состоящее из знания, и блаженства, всегда здесь. Мы только затемняем и закрываем его от себя своим невежеством. Чем меньше ваша привязанность, создаваемая чувствами, тем больше ваша любовь к Богу.
Вишванатх: – Чем больше мы приближаемся к нашему дому в Калькутте, тем дальше мы от Бенареса, и чем ближе мы к Бенаресу, тем дальше мы от дома.
Человек, любящий Бога
Бхагаван: – Когда Шримати (Радха[59]) приближалась к Шри Кришне, она всё больше и больше ощущала исходивший от него удивительный аромат. Чем больше человек приближается к Богу, тем сильнее у него растёт любовь к Нему; чем ближе река подходит к океану, тем сильнее отражаются на ней прилив и отлив. Ганга знания, текущая в душе мудрого человека, несёт свои воды только в одном направлении. Для него вся вселенная есть сон. Он всегда живёт в своём собственном истинном «Я» (Атмане). Но Ганга любви в сердце религиозного человека течёт не в одном направлении. Она имеет свои собственные приливы и отливы. Человек смеётся, плачет, танцует и поёт. Он хочет наслаждаться своим Возлюбленным, погрузиться в Него, и он плавает в Нём, ныряет, поднимается, как кусок льда, плавающий в воде.
Бог-Абсолют и Бог-Творец – одно
Но в действительности Бог как Абсолютное и Бог-Творец – одно и то же существо. Абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство (Брахман) и есть всезнающая, всеразумная и всеблаженная Мать вселенной. Драгоценный камень (мани) и его блеск не могут быть отделены один от другого даже в мысли, потому что мы не можем подумать о драгоценном камне, не подумав о его сверкании, и мы не можем подумать о сверкании, не подумав о камне. Абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство, недифференцированное, представляется дифференцированным во множестве, и различные имена прилагаются к Нему, согласно различным проявленным силам. Это объясняет, почему Он имеет много форм. Отсюда же вытекает, то, что пел подвижник: «О, моя Мать Тара[60]! ты есть всё, даже всё это». Где есть действие, такое, как созидание, охранение, разрушение, там есть Шакти, или сознательная энергия. Но вода есть вода, всё равно, спокойна она или волнуется. Единое, абсолютное Бытие-Сознание-Блаженство есть также вечная сознательная энергия, которая создаёт, охраняет и разрушает вселенную. Точно так же это тот же самый Вишванатх, всё равно, сидит ли он, ничего не делая, или молится, или едет по делам к генерал-губернатору. Во всех случаях это тот же самый Вишванатх, только мы видим его в различных упадхи – или состояниях.
Вишванатх: – Да, господин, это так!
Бхагаван: – Я сказал это же самое Кешабчандра Сену.
Вишванатх: – Да, господин, но Кешабчандра Сен не уважает наших старинных индусских правил, обычаев и законов. Как может быть он настоящим святым?
Бхагаван (обращаясь к своим ученикам): – Вишванатх никогда не хочет, чтобы я ехал к Кешабу.
Вишванатх: – И, однако, господин, ты едешь, когда хочешь. Что я могу сделать?
Бхагаван: – Вы же едете по делам к генерал-губернатору, который, согласно вашим Шастрам[61], считается нечистым (млеччха). Точно также деньги: вы пользуетесь ими, хотя вы знаете, что это противно вашей религии. Почему же мне не ехать к Кешабу Сену? К вам совсем не идёт говорить таким образом, как вы говорите. Вы часто говорите, наоборот, что Бог проявил себя в виде всего мира и человеческих душ, и, раз вы говорите это, вы должны так думать и, раз так думаете, должны с этим согласовать все ваши слова.
После этого Рамакришна внезапно вышел из комнаты и пошёл на северо-восточную веранду. Нарендра разговаривал с Хазрой на веранде. Шри Рамакришна знал, что Хазра был крайний монист и сухой, признававший одну лишь логику человек. Он смотрел на всю вселенную, как на простой сон, утверждал, что все формы религиозных поклонении и приношений – ничто иное, как произвольный самообман, и смотрел на Бога, как на одно неизменное Единство. Человек, по его мнению, должен был только медитировать на Атмане (высшем «Я») и не делать ничего другого.
Бхагаван (смеясь): – О чём вы говорите здесь?
Нарендра: – Мы обсуждаем темы, слишком, большие для обыкновенных смертных.
Чистые бхакти и джняна одно и то же
Бхагаван (продолжая смеяться): – Но, что бы вы ни говорили, вы должны знать, что чистая, бескорыстная преданность Богу (бхакти) и чистое бескорыстное стремление к знанию (джняна) – одно и то же, их цель одна и та же. Гладок и лёгок путь преданности, ведущий к Богу.
Нарендра: – Но нет никакой пользы в том, чтобы рассуждать подобно философу. О, Мать, сделай меня безумным от любви к Тебе! Я читал философию Гамильтона, и он пишет: «Учёное невежество есть конец философии и начало религии».
Бхагаван: – Что это значит?
Нарендра перевёл это на язык бенгали.
Шри Рамакришна засмеялся и поблагодарил его по-английски. Все кругом тоже засмеялись, потому что познания Бхагавана в английском языке ограничивались несколькими подобными фразами.