Основной курс жизнестойкости {26}

Два первых компонента Комплексной программы подготовки – «тест общей оценки» и пять курсов онлайн-подготовки. Однако сложнее всего – тренинг. Можно ли в армии осуществлять психологическую подготовку солдат, как осуществляют их подготовку физическую? В ноябре 2008 года генерал Кейси распорядился, чтобы мы доложили ему об этом через два месяца. И вот шестьдесят дней спустя новая встреча на ланче в Пентагоне.

– Мы разработали тест для измерения уровня психологической подготовки, сэр, – сказала генерал Корнум генералу Кейси. – Он занимает всего двадцать минут. Тест создавала группа ведущих гражданских и военных специалистов. Сейчас мы проверяем его на нескольких тысячах солдат.

– Оперативно, генерал. Чем вы с Марти собираетесь заняться дальше?

– Мы хотим опробовать тренинг жизнестойкости, – к этому вопросу мы с Рондой подготовились заранее. – В своей работе по позитивному образованию Марти показал, что обычных школьных учителей можно обучить эффективным методам проведения тренинга жизнестойкости для подростков {27}. После тренинга у школьников отмечается меньший уровень депрессии и тревоги. Кто в армии вместо учителей? Сержанты, конечно. [Сержанты-инструкторы, Бог ты мой!] И вот что мы хотим сделать: провести доказывающее концепцию исследование, отберем – методом случайного отбора – сотню сержантов. Они пройдут в Пенсильванском университете десятидневный мастер-класс по тренингу жизнестойкости – обучение учителей. Затем эти сержанты смогут заняться подготовкой находящихся в их подчинении солдат. После чего сравним эти две тысячи солдат с контрольной группой.

– Погодите, – загремел генерал Кейси. – Мне не нужно пилотное исследование. Мы изучали работы Марти. Они переиздавались больше десяти раз. Нас они устраивают, готов спорить, что они снизят депрессию, тревогу и PTSD. Это не научный эксперимент, и я не хочу никакого нового исследования. Идет война. Генерал, я хочу, чтобы вы распространили это на всю армию.

– Сэр, но… – Ронда стала мягко возражать. Пока она перечисляла все бюрократические и бюджетные препоны, которые предстояло преодолеть для запуска программы в масштабах армии, в моей памяти всплыли беседы, которые мы вели с Ричардом Лэйардом на улицах Глазго в Шотландии.

Ричард – экономист мирового уровня из Лондонской школы экономики. В средневековых монастырях аббаты были мостом между светским и церковным мирами. Такую же роль играет Ричард в британской политике, соединяя научные исследования и реальные политические схватки. А еще он автор книги Happiness {28}, где излагает радикальные взгляды на задачи правительства и утверждает, что государственная политика должна оцениваться не ростом валового национального продукта, а ростом всеобщего благополучия {29}. Он и его жена Молли Мичер – одна из двух супружеских пар, заседающих в палате лордов. Лорды по заслугам, не по праву рождения.

Мы с Ричардом бродили по улицам бедного района Глазго в перерывах между заседаниями учредительной конференции Шотландского центра развития уверенности и благополучия, околоправительственной организации. Ее цель – противодействие позиции «это невозможно», кажется, повально распространенной в шотландском образовании и бизнесе. На конференции мы были главными докладчиками.

– Марти, – обратился ко мне Ричард. Его итонский выговор ласкал слух. – Я прочел твою работу по позитивному образованию. Хочу внедрить его в школах Великобритании {30}.

– Спасибо, Ричард, – ответил я, благодарный ему за оценку нашей работы в высших кругах лейбористской партии. – Полагаю, что почти готов провести пилотный курс в одной из ливерпульских школ.

– Но еще не провел, нет, Марти? – сказал Ричард с легкой ехидцей. – Ты, как и большинство людей науки, заблуждаешься насчет роли фактов в принятии политических решений. Вероятно, ты думаешь, что парламент принимает программу, когда накопится гора научных свидетельств, причем убедительных, неопровержимых. За всю свою политическую карьеру я с таким ни разу не сталкивался. Наука оказывает влияние на государственную политику тогда, когда на то есть политическая воля. Говорю тебе: свидетельств в пользу твоего позитивного образования достаточно – они «удовлетворительны», как говорим мы, экономисты – и при этом у людей с Уайтхолл присутствует политическая воля. Поэтому я собираюсь ввести позитивное образование в школах Великобритании.

Это было единственное здравое заявление о таинственной связи между микро и макро, которое я когда-либо слышал. Оно перевернуло мою жизнь. Потому я и привел его здесь. И если вы – ученый, и если ничего больше не запомните из моей книги, запомните, что лорд Лэйард сказал мне тогда в Глазго. Сильнее всего в профессиональном плане меня расстраивает, когда прекрасные научные идеи, надежно подкрепленные экспериментально, снова и снова гибнут в залах заседаний советов директоров или пылятся на библиотечных полках. Мне интересно – и это любопытство лежит в основе данной книги – почему позитивная психология столь популярна сейчас у публики и в прессе. Явно не потому, что в ее пользу говорят неопровержимые факты. Наука довольно новая, и свидетельства если и не недостаточные, то уж точно не неопровержимые. Почему в течение стольких лет я обивал пороги, вымаливая у распределяющих гранты организаций – часто безрезультатно – средства на изучение беспомощности, депрессии, сердечно-сосудистых заболеваний и пессимизма, в то время как сейчас состоятельные люди без всяких просьб выписывают чеки на крупные суммы, лишь раз прослушав мою лекцию о позитивной психологии?

Когда я, повитав в облаках, вернулся к генералам, генерал Корнум рассказывала генералу Кейси обо всех бюрократических и бюджетных этапах, через которые ей предстояло пройти, и о том, сколько времени это должно занять.

– Сэр, наша нынешняя психологическая программа Battlemind преодолела лишь шесть из десяти этапов, а заняло это больше года.

– Генерал Корнум, – сказал генерал Кейси, заканчивая встречу, – вы отвечаете за то, чтобы тренинг жизнестойкости проходила вся армия {31}. Вперед.

Это к вопросу о силе воли.

Итак, проблема, с которой мы с Рондой столкнулись в феврале 2009 года, заключалась в том, как распространить тренинг жизнестойкости повсеместно и быстро. Нам также предстояло понять, как сделать это ответственно, чтобы иметь возможность корректировать обучающие материалы, отслеживать эффективность программы и, в худшем случае – если она не будет работать, суметь свернуть ее.

Курс подготовки преподавателей позитивного образования, разработанный нами, предназначался для обычных школьных учителей. Сейчас первой задачей было переписать все обучающие материалы для сержантов и их команд.

За «милитаризацию» материалов отвечала доктор Карен Рейвич, тренер номер один в Пенсильванском университете и «Опра Уинфри» позитивной психологии. На протяжении следующих восьми месяцев Карен и ее сотрудники встретились более чем с сотней ветеранов Ирака и Афганистана и выверили с ними буквально каждое слово обучающих материалов.

С этими беседами связано наше первое сильное удивление. Мы считали, что «мирные» примеры – бросила девушка, не сдан экзамен – не подходят для военных. Как же мы ошибались!

– Сейчас первая война, когда есть мобильные телефоны и можно позвонить жене прямо с поля боя, – делился своими соображениями заместитель генерала Корнум полковник Дэррил Уильямс. Ростом 185 сантиметров, звезда футбольной сборной Вест-Пойнта, он носил «ядерный чемоданчик» за президентом Биллом Клинтоном. – Осматриваться, не установлены ли поблизости самодельные взрывные устройства довольно непросто, но гораздо хуже – когда пререкаешься при этом по поводу посудомоечной машины или оценок детей. По большей части депрессия и тревога солдат связаны с происходящим у них дома. Так что ваши гражданские примеры подходят как нельзя лучше. Просто добавьте еще несколько хороших военных.

Мы переработали примеры и запустили полноценный тренинг «Основной курс жизнестойкости» (ОКЖ) в декабре 2009 года. Теперь каждый месяц 150 сержантов приезжают в университет на восемь дней, и таким образом мы передаем тренинг в части, где служат подготовленные нами преподаватели. Первые пять дней сержанты получают опыт из первых рук и практикуются, применяя полученные навыки в своей жизни – как военнослужащие, командиры, супруги и родители. Они посещают общие лекции, на которых ведущий преподаватель доктор Карен Рейвич представляет им суть курса, показывает, как пользоваться навыками, и проводит обсуждения. После лекций сержантов разбивают на группы по тридцать человек, и они на семинарах отрабатывают то, что узнали – в ходе ролевых игр, письменных заданий и обсуждения в составе малых групп. Занятия проводят тренеры (подготовленные Карен) и четыре помощника: два гражданских (большинство – магистранты прикладной позитивной психологии) и два военных (также обучающиеся у Карен). Соотношение пять тренеров на тридцать человек оказалось оптимальным.

После пяти дней сержантам вручают второй набор учебных материалов (руководство тренера ОКЖ, справочник по ОКЖ для солдат, презентации в PowerPoint), которые они будут использовать при проведении тренинга «Основной курс жизнестойкости» для своих солдат. Следующие три полных дня сержанты углубляют полученные знания и отрабатывают навыки преподавания программы, доводя их до совершенства. Занятия включают различные элементы. Проводятся ролевые игры, где один из сержантов играет роль преподавателя, а пятеро других – солдат. Слушатели делятся на команды по пять человек, после чего одна команда придумывает сложные вопросы, а другая отвечает на них. Ставится задача определить ошибки преподавания и искажение содержания в ходе учебных сессий, где в роли тренера выступает преподаватель ОКЖ. Определяется наличие необходимых навыков для решения реальных проблемных ситуаций.

Мы разделили содержание тренинга на три части: развитие психической устойчивости, развитие сильных сторон личности и развитие крепких отношений. Все три части построены на основе хорошо проверенной программы, которую мы используем для подготовки гражданских преподавателей {32}.