Переезд из Бомбея в Пуну

Переезд из Бомбея в Пуну

В 1974 году Раджниш советует Лакшми поискать большой дом с земельным участком в Пуне. Лакшми находит усадьбу в Корегаон Парке. Утром 21 марта 1974 года Раджниш празднует свой день просветления с друзьями в Вудланде, а вечером уже в Пуне!

Я перестал ездить по Индии. У меня было уже достаточно людей, поэтому я начал новую стадию. Я устраивал лагеря медитации в горах или в отдаленных уголках Кашмира для тех, кто хотел быть со мной неделю или три недели. У меня были как маленькие, так и большие лагеря.

Какое-то время дела шли хорошо, потому что я не заезжал в города, но политики не могут спокойно сидеть. Они так сильно боялись, что их сбросят с занимаемых ими должностей, что они начали вредить лагерям медитации.

Мы бронировали гостиницы, но когда мы приезжали в пункт назначения, чиновники отменяли заказ. Управляющий отелем объяснял: «Мы ничего не можем поделать, к нас поступило распоряжение вышестоящих инстанций. Правительство хочет устроить в эти же семь дней какую-то свою конференцию, поэтому мы не можем предоставить вам помещение». Но никакой конференции не было. Гостиница была по-прежнему пустой. Просто чиновники не хотели, чтобы мы проводили лагерь.

Когда мы уже не могли даже устраивать лагерь, я переехал в Пуну и остался там. Я сказал: «Теперь люди, которые хотят видеть меня, должны сами приезжать сюда». Из-за помех, чинимых индийскими чиновниками, я не мог ездить по стране.

Я понял, что лагеря медитации начали мешать мне. Парламент Раджастана постановил запретить мне въезд на территорию этого штата. Я посещал гору Абу, которая находится в штате Раджастан. А в штате Гуджарат в то время главным министром был Морарджи Десаи. Он сам провел через парламент постановление, согласно которому мне запрещалось приезжать в этот штат.

Я постоянно ездил в Бхавнагар, в Раджкот, в Джамнагар, в Дварку. Там были замечательные места, пригодные для лагеря. В Нарголе на многие мили вокруг земля утопала в зелени огромных деревьев сару. Солнечные лучи никогда не пробивались до самой земли, потому что верхушки деревьев сару были богаты пышной листвой на раскидистых ветвях, и эти деревья росли совсем рядом друг с другом. Эти рощи обрамляли морской берег, и до них долетал шелест волн о песок. Мы сидели, но не общей кучей, а рассредоточивались в лесу.

Итак, мне пришлось туго, поскольку мои лагеря везде запрещались. Но моя деятельность никому не вредила. Туда приходили люди по собственному желанию.

Мне строго противопоказана сырость. Всякий раз, когда я приезжал в Бомбей, у меня сразу же учащались приступы астмы.

Для излечения от аллергии мне требовался сухой прохладный воздух, а вовсе не высокая влажность. Поэтому я переехал из Бомбея в Пуну, поскольку в Пуне воздух был не столь влажным как в Бомбее, но особого различия я не почувствовал.

В Бомбее я видел, что весь этот город утопает в моче и дерьме! А я-то думал, почему Морарджи Десаи выбрал для своей резиденции именно этот город. Весь громадный город Бомбей наполняет своеобразный аромат. Но, кроме Морарджи Десаи, никто не радуется этому аромату.

У меня нет имущества. Я живу как король, но у меня все равно ничего нет. Мне ничто не принадлежит. Если однажды кто-то придет и скажет мне: «Немедленно покиньте это место», я так и сделаю. Мне не придется даже паковать чемоданы. Мне ничто не принадлежит. Именно так однажды я уехал из Бомбея. Никто не верил, что я с такой легкостью уеду и даже не оглянусь.